hot, strong, young and dumb
yeah, we had no fear

now those days are over
and we are all ghosts

[indent]

Раса, возраст, способности:
человек // 07.10.2002 (36 лет) // Метко стреляет, больно бьёт, плохо пишет отчёты, сжигает яичницу на завтрак.
[indent] В 2019 Гэвину семнадцать, и он танцует в гараже под «99» Барнса Контри, курит траву, играет на барабанах и смотрит «Терминатора». Он жалеет, что не родился в восьмидесятые, чтобы застать неоновый бум девяностых. Он кладёт хуй на учёбу, но проскакивает все ухабы, потому что его статы удачи – всегда на десятку. Пока отец въебывает в автомастерской, а мать бороздит хуй какого-то офисного клерка из Гранд-Рапидс, Гэвин пытается найти себя. В музыке, торговле травой, искусстве и немного компьютерах. В какой-то момент он глубоко впадает в программирование, пишет простеньких ботов, ебашит сайты за десяток баксов и планирует пробиваться в крупнейший университет Детройта. Для него программы всегда были понятными и простыми. Предсказуемыми. Вот «if», вот «true», вот «false». Никакого двойного дна, никаких полутонов, как было с людьми. Гэвин быстро усвоил, что надо действовать на опережение: ударять раньше и больнее, пока не ударили тебя.
[indent] Он, казалось бы, мог просчитать почти всё. Кроме внезапной смерти отца – рейдерский захват мелкого бизнеса по всему Детройту не обошёлся без жертв и насилия. Два интервью, некролог, пара заметок в местных газетах, несколько статей в интернет-СМИ и Гэвин остаётся один на один со своим будущим, домом на окраине Детройта и маячившими на горизонте экзаменами. Из его итоговых средних баллов можно было собрать жирное нихуя, и очевидным выходом стала армия: четыре года контракта в самый разгар Сирийского конфликта Гэвин старался забыть, как страшный сон. На память от службы у него остались несколько шрамов, жетон и форма, которую он по возвращению спрятал глубоко в шкаф.
[indent] В 2023 у комиссованного Гэвина за плечами мертвецы, бессонные ночи и жесткая никотиновая зависимость. Он пытается вернуться к программированию и даже поступает в университет, но вылетает после первой сессии. Работать на фрилансе выходит так же хуево, как и ходить к психологу. Когда терапия не приносит никакой пользы, он решает вышибить клин клином и идёт в полицию.
[indent] Дышать становится легче. Кошмары наяву вытесняют из головы ночные. Его мир снова начинает двигаться в заданном темпе, Гэвин привыкает к работе, продает семейный дом и покупает студию поближе к Департаменту, берёт абонемент в местный фитнес-клуб  и заводит членскую карточку в кофейне через дорогу. Он больше не занимается программированием, но пристально наблюдает за развитием «КиберЛайф», чьи темпы роста воистину пугали.
[indent] 14 апреля 2024 года по предзаказу продается первый андроид-помощник – блондинка с глазами-спаниеля. Вот тогда, по мнению Гэвина, всё начинает катиться в пиздец. И пиздец этот растёт в геометрической прогрессии, захватывая мир, как раковая опухоль. Андроиды в кафе, андроиды на стройках, андроиды-врачи, андроиды-няньки. Они пробираются и в полицейский участок, стоят за стойкой регистрации, выезжают в составе групп быстрого реагирования. Он мог бы с этим смириться, если бы андроиды выглядели, как машины, но они были слишком похожи на людей. Дышали, моргали, улыбались, плакали, трахались. Пугали до усрачки своими запрограммированными извинениями в ответ на откровенное хамство. Они не были людьми, не были машинами, были чем-то посредине, чем-то, что хотелось уничтожить, переломать, стереть в порошок или, на худой конец, изменить. Они были бомбой замедленного действия, которая могла рвануть в любой момент.
[indent] В 2038 «КиберЛайф» уверяют, что всё под контролем. Нихуя не было под контролем на самом деле. Андроиды считают себя людьми и начинают бороться за свои права. В Департаменте тусит пластиковый болванчик, тащащий в рот всякую дрянь и мастерски доводящий допросы до самоубийства. Умирает и воскресает на следующий день. Гэвин чувствует себя участником ебанутого перфоманса, где только он не знает, что делать со всем этим дерьмом.
[indent] Конец тридцать восьмого года становится переломным в истории всего мира. Сотни и тысячи машин, марширующие по улицам Детройта. Тридцать четвёртая поправка. Андроиды признаны отдельным классом. Его родной город пустеет, люди бегут, отдавая власть машинам. Главный ксенофоб всея участка братается с андроидом – то ли ебёт его на досуге, то ли пытается усыновить. А может и то, и другое.
[indent] Утром, после войны, как полагается, случается всё самое интересное. Коннор приводит Коннора-два-ноль с ебалом отмороженного потрошителя полицейских. Говорит, что пробудил его случайно. Охуительная случайность, надо полагать. RK900, назвавшегося Ричардом, приставляют к Бену Коллизну, и Гэвин облегчённо вздыхает. На целых девять месяцев, пока Коллинза не убивают в перестрелке.
[indent] «Шанс его спасти составлял ноль целых сто восемьдесят шесть тысячных процента. Я не стал рисковать другими членами отряда», - говорит пластиковый уебок, когда Гэвин пытается пробить его затылком стену кафетерия.
[indent] Хуже было только то, что именно он, становится следующим в эстафете «выгуливай нового андроида на расследования».
[indent] Гэвин абсолютно не скрывает своей неприязни, Гэвин стоит на краю рушащегося мира и смотрит вниз, не желая прыгать туда добровольно, но ожидая хорошего толчка в спину.

Холерик. Кладёт на должностные инструкции хуй (6,9 дюймов, парни), если того требует ситуация. Не терпит проёбов – ни своих, ни чужих. Искусственно отгораживает себя от напарников, заставляя их отказываться от сотрудничества. Не думает, что говорит. Говорит, что думает. Сначала бьёт – потом разбирается. Пьёт кофе литрами, курит, сидит на снотворном. Любит животных, но не заводит, потому что ответственность не его конёк. Аккуратен на грани с ОКР в окружающем пространстве, но спокойно ходит в рваных джинсах и с пятном от кофе на футболке. Искусственно взращённый трудоголик. Шарит в компах, не шарит в этой жизни. Хочет получить сержанта, не хочет наступления Скайнета.

[indent]