Боль. К сожалению одно из немногих чувств, сопровождающих на протяжении всей жизни. Боль всегда стоит у тебя за спиной и поджидает удобного момента, когда вновь сможет оставить шрамы в твоей груди. А шрамы эти залечиваются долго и с трудом не малым. Тем не менее делают тебя сильнее, заставляя терпеть на своих плечах тяжелый остаточной шлейф, пропитанный желчью. Вот боль вновь настигла Пьетро. Чувство жжения резко проникло в душу, разливаясь раскалённым металлом вокруг самого сердца. С него словно кожу содрали, оставляя глубокие кровоточащие раны. Опустошён изнутри, лишён столь важной части. Стало пусто как никогда не было. И пустота эта, завуалированная болью, все ищет себе в чём-то утешения, пытаясь разыскать причину столь скверных ощущений.

[indent] Что-то чёрное виднеется перед ним, затягивая и одаривая очередной обжигающей вспышкой боли. Боль, уже успевшая опустошить, сменяется ещё более чуждыми чувствами – неизвестностью пред утратой. Утратой чего-то родного, чего-то на столько близкого, что успело полюбится больше собственной жизни. «Ванда.» –  мысль об осознании происходящего окончательно выпотрошила его, переворачивая все вверх дном. Контроль потерян. Все тонкие нити, упорно сдерживающие остатки его благоразумия в момент обрываются, оголяя к любым ошибкам перед слабостями.

[indent] Быстро оглядываясь, изучив обстановку он глубоко вдыхает, собирая остатки разума воедино  и со всех сил устремляется вперёд... Пыль вновь режет глаза, а из сердца торчит лезвие. Серебристо-синие вспышки проносятся по всему городу оставляя на своём пути лишь обломки. Боль вновь тянется за Пьетро, даря новый прилив адреналина, притупляя чувствительность и стирая усталость. Все резко становится черно-белым и теряет какой-либо смысл. Окружение теряется в потоке нескончаемой безысходности и кажется конца этому уже не настанет... Но вот что-то резко тормозит его и грубо оттаскивает, так и тянет за шкирку, заставляя оглянуться назад. Сам того не осознавая он с треском в гостях врезается в двери храма. Спешно распахивает перед собой двери и молнией проносится по комнатам здания. Его сердце колотится словно бешеное, готовое вот-вот вырваться с корнем, пока не находит ту самую заветную дверь. Заветная дверь эта таит в себе сгусток утраты и того, что недавно опустошило Максимрфф под нуль.

[indent] Чуть не врывая дверь с петель он останавливается у порога не в силах идти дальше. Перед ним словно занавеса прочнейшего стекла. «Заклятье.» – понимает он и уже прикидывает, кто способен проделать подобное. А там ведь за занавеской золота она покоится. Причина его скитаний и душевных терзаний лежит там будто ни в чем не бывало. Тело её утеряло краски как и все кругом. Тело Ванды мертво, а душа ведьмы обжигает горло Пьетро. Обжигает своим необузданным, почти звериным, криком. Ему нужно к ней. Несмотря ни на что нужно. Ему ещё точно не осознать причину столь безрассудных действий, но всей душой он желает оказаться рядом.

[indent] Не теряя надежды он пробует с разбега вбежать в комнату, ломясь в невидимый барьер и ощущая ещё пущую боль... И так нескончаемое количество раз, почти стирая ноги в кровь и до боли в сухожилиях. Через тщетные попытки обессиленный он падает на трясущиеся колени и глядит на свою сестру. Чья-та тяжёлая рука ложится ему на плечо, пытаясь оттащить назад. Назад в ещё большую серость. Все дальше от безжалостно вырванного куска его жизни. Какие-то утешающее слова льются воском в уши мутанта. С устрашающей пустотой во взгляде он оборачивается и видит за собой Стивена. Думается, что это он та самая поджидающая боль за спиной.

— Жалкий маг, — через стиснутые зубы рычит Пьетро — это ты лишил её права на жизнь? Чья бы вина за этим не стояла тот расплатится жизнью. Весьма забавно, что на моем пути сейчас стоишь лишь ты! — ещё мгновение и Стрэндж оказывается вбитым в каменную стену. Фреска, изысканно украшающая храм, сыпется под его плечами.

[indent] Как сильно бы не желал Максимофф поквитаться, но весь мир вновь поворачивается к нему задницей и рушится прямо перед ним, стирая любые попытки с действиями в крах. Пол под ногами словно зыбучий песок тягуче липнет к ногам и заставляет его упасть, затягивая все глубже во тьму. Вокруг становится на столько темно, что кажется ты ослеп и никогда в жизни не был зрячим. Все цвета, повиданные на протяжении жизни просто меркнут перед глубоким чёрным. Чёрный цвет словно смирительная рубашка лишает тебя каких-либо движений, оставляя тебя наедине со своими мыслями. Наедине со своими демонами. Знакомый крик, молящий о помощи, беспощадно разрезает воздух заставляет содрогнуться каждый атом. В ушах звенит, а тело отнимается, не позволяя заткнуть уши или убежать от этой суровой пытки. Но все меняется, когда оседает мысль о том, что это крик Ванды. Лишь её крик оглушал его чувством, что протоны, нейтроны и электроны в непослушном теле готовы разъединиться. Разрывало чувство словно подорвёшься сейчас как атомная бомба.

[indent] Теперь он тонет. Погружается в пучину своих воспоминаний. Своих демонов утопить он не в силах ведь они давно научились плавать. Казалось уже нет спасения, но тут одичалое чувство разгрызает горло. Да нет, это грёбаная шутка! Ни черта не смешная ирония ведь спасать сейчас нужно не его. Спасения ищет Ванда, сумевшая достучатся хоть кого-то своими криками. Спасательный круг не заставляет себя долго ждать и он кричит в ответ. Кричит так громко, как только возможно представить. Своим криком он пытается перекрыть её мольбы, чтобы прорваться через кромешную тьму к сестре. Он кричит о том, как он и все жалкое существование нуждается в ней. Рассказывает, пытается донести ей воспоминания о лучших днях: об отчем доме; о том, как она была сильна, несмотря ни на что; о том, как неоднократно спасала задницы семьи и друзей, параллельно спасая весь чертов мир; о том, как ставила его на праведный путь, оберегая от великих ошибок; о том, как испепеляла своих демонов и исправляла свои же ошибки и что ей всегда удастся сделать вновь; и наконец о том, как сильно он нуждается в ней...